Неточные совпадения
От скуки он пробовал чертить
разные деревенские
сцены карандашом, набросал в альбом почти все пейзажи Волги, какие видел из дома и с обрыва, писал заметки в свои тетради, записал даже Опенкина и, положив перо, спросил себя: «Зачем я записал его?
В предместье мы опять очутились в чаду китайской городской жизни; опять охватили нас
разные запахи, в ушах раздавались крики разносчиков, трещанье и шипенье кухни, хлопанье на бумагопрядильнях. Ах, какая духота! вон, вон, скорей на чистоту, мимо интересных
сцен! Однако ж я успел заметить, что у одной лавки купец, со всеми признаками неги, сидел на улице, зажмурив глаза, а жена чесала ему седую косу. Другие у лавок ели, брились.
Мы воротились к берегу садом, не поднимаясь опять на гору, останавливались перед
разными деревьями. На берегу застали живую
сцену.
Когда зал этот освобождался к двум часам ночи, стулья перед
сценой убирались, вкатывался десяток круглых столов для «железки», и шел открытый азарт вовсю, переносившийся из
разных столовых, гостиных и специальных карточных комнат.
Каждый раз на новом месте отцовской службы неизменно повторялись одни и те же
сцены: к отцу являлись «по освященному веками обычаю» представители
разных городских сословий с приношениями.
— Насчет серебра chere cousine, как хотите, я совершенно с вами несогласен. Можете себе представить, этой старинной работы
разные кубки, вазы. Что за абрис, что за прелестные формы! Эти теперь на стенках резной работы различные вакхические и гладиаторские
сцены… нагие наяды… так что все эти нынешние скульпторы гроша не стоют против старых по тонине работы; и такую прелесть переделывать — безбожно.
Обезумевший Калинович бросился к ней и, схватив ее за руки, начал ощупывать, как бы желая убедиться, не привидение ли это, а потом между ними прошла та немая
сцена неожиданных и радостных свиданий, где избыток чувств не находит даже слов. Настенька, сама не зная, что делает, снимала с себя бурнус, шляпку и раскладывала все это по
разным углам, а Калинович только глядел на нее.
Потом все вошли в гостиную, где сидели вдвоем Егор Егорыч и Сусанна Николаевна, которые, увидав, кто к ним приехал, без сомнения, весьма удивились, и затем началась обычная
сцена задушевных, хоть и бестолковых, деревенских свиданий: хозяева и гости что-то такое восклицали; все чуть-чуть не обнимались; у Сусанны Николаевны оба прибывшие гостя поцеловали с чувством руку; появилась тут же вдруг и gnadige Frau, у которой тоже оба кавалера поцеловали руку; все о
разных разностях отрывочно спрашивали друг друга и, не получив еще ответа, рассказывали, что с ними самими было.
В Москве есть особая varietas [разновидность (лат.).] рода человеческого; мы говорим о тех полубогатых дворянских домах, которых обитатели совершенно сошли со
сцены и скромно проживают целыми поколениями по
разным переулкам; однообразный порядок и какое-то затаенное озлобление против всего нового составляет главный характер обитателей этих домов, глубоко стоящих на дворе, с покривившимися колоннами и нечистыми сенями; они воображают себя представителями нашего национального быта, потому что им «квас нужен, как воздух», потому что они в санях ездят, как в карете, берут за собой двух лакеев и целый год живут на запасах, привозимых из Пензы и Симбирска.
Я ставил себя в
разные геройские положения, создавал целые
сцены и романы и даже удивлялся своей собственной находчивости, остроумию и непобедимости.
На
сцену появились
разные мази, настои на травах, коренья, святая крещенская вода и т. д.
Через несколько дней паспорт возвращается. Труппа вся на
сцене. Я выделываю, по обыкновению,
разные штуки на трапеции. Белову подают письмо. Он распечатывает, читает, потом вскакивает и орет дико...
Под
сценой было забранное из досок стойло, на гвоздях висели
разные костюмы, у входа сидели солдаты, которым, поплевывая себе на руки, малый в казинетовом пиджаке мазал руки и лицо голландской сажей. Далее несколько женщин белились свинцовыми белилами и подводили себе глаза. Несколько человек, уже вполне одетые в измятые боярские костюмы, грелись у чугуна с угольями. Вспыхивавшие синие языки пламени мельком освещали нагримированные лица, казавшиеся при этом освещении лицами трупов.
— Как вам нравятся
разные романические
сцены, которые тут разыгрываются? — говорила она кавалеру своему кротким и незлобивым голосом.
Домна Пантелевна. Да ну тебя с кинжалами! У вас путного-то на
сцене немного; а я держу свою дочь на замужней линии. Со всех сторон там к ней лезут, да подлипают, да глупости
разные в уши шепчут… Вот князь Дулебов повадился, тоже на старости лет ухаживать вздумал… Хорошо это? Как ты скажешь?
Окоемов. Благодарю! Господа! Я пригласил вас… я хотел весело провести время с друзьями, но случай натолкнул нас на эту печальную
сцену; я не думаю, чтобы дальнейшее присутствие в этом бесславном доме было для вас приятно. Я и сам бы бежал из дому, но я, к несчастию, одно из действующих лиц этой семейной драмы; я должен буду выслушивать
разные объяснения, я обязан выпить чашу до дна. Господа! оставьте меня наедине с моим позором.
Не знаю, чем бы кончилась эта
сцена, если бы в гостиную не вошел вдруг Задор-Мановский. Граф и вдова отскочили в
разные стороны. Последняя не могла на этот раз сохранить присутствия духа и выбежала вон.
Хотя г-жа Ежова коротко знала автора по петербургской
сцене, привыкла к его безумным вспышкам и, будучи неуступчивого нрава, никогда ему не покорялась, а, напротив, заставляла его плясать по своей дудке, но в Петербурге она была дома, как будто в своей семье, — здесь же совсем другое дело; она сама приехала в гости в Москву, и
сцена Большого Петровского театра, полная
разного народа, казалась ей чужой гостиной.
Он вышел на средину комнаты и продекламировал целую, очень большую
сцену, играя все лица
разными голосами, предварительно называя их по именам, переходя с места на место и принимая приличное их характерам положение.
Здесь держатся еще немногие ветераны старой петербургской
сцены, и между ними имена Самойлова, Каратыгина напоминают золотое время, когда на
сцене являлись Шекспир, Мольер, Шиллер — и тот же Грибоедов, которого мы приводим теперь, и все это давалось вместе с роем
разных водевилей, переделок с французского и т. п.
Во всех других дверях та же
сцена повторяется в
разных видах, чем выше вы взбираетесь, тем хуже.
Такие
сцены разыгрывались почти ежедневно. Солдат пил, портил тесто и играл
разные марши и вальсы или «нумера», как он говорил, хозяин скрежетал зубами, а мне в силу этого приходилось работать за двоих.
Варвара Михайловна, желая рассеять неприятное впечатление предыдущей
сцены, с живостью обратилась к Шатову с
разными посторонними разговорами и расспросами о том, что он делал в продолжение его отсутствия, и ей удалось мало-помалу рассеять его и привесть в обыкновенное положение.
Несмотря на молодость, я уже был опытный актер: я с пятнадцати лет постоянно изучал и разыгрывал
разные роли если не на
сцене, не перед зрителями, то у себя в комнате, перед самим собою; в настоящее же время в этом страстно любимом занятии руководствовал мною, как я уже сказал, знаменитый тогда актер Яков Емельяныч Шушерин.
Старик поглядел ей вслед и поник головою. Из
разных окон на эту
сцену уже глядели любопытные головы. «Господи! чужие люди видели!» — чем-то колючим отозвалось в сознании Петра Петровича, и он вдруг как-то оселся, сконфузился и, стараясь ни на кого не глядеть, побрел в свою калитку.
Пьеса эта, как и трагедия"Юдифь", была написана тогдашним поставщиком итальянских
сцен (кажется, по фамилии Джакометти) в грубовато-романтическом тоне, но с обилием
разных более реальных подробностей. В Елизавете он дал ей еще больше выгодного материала, чем в Юдифи. И она показала большое мастерство в постепенных изменениях посадки тела, голоса, лица, движений вплоть до момента смерти.
Для меня Сансон, вся его личность, тон, манера говорить и преподавать, воспоминания, мнения о сценическом искусстве были ходячей летописью первой европейской
сцены. Он еще не был и тогда дряхлым старцем. Благообразный старик, еще с отчетливой, ясной дикцией и барскими манерами, живой собеседник, начитанный и, разумеется, очень славолюбивый и даже тщеславный, как все сценические «знаменитости», каких я знавал на своем веку, в
разных странах Европы.
Центральную
сцену в"Обрыве"я читал, сидя также над обрывом, да и весь роман прочел на воздухе, на
разных альпийских вышках. Не столько лица двух героев. Райского и Волохова, сколько женщины: Вера, Марфенька, бабушка, а из второстепенных — няни, учителя гимназии Козлова — до сих пор мечутся предо мною, как живые, а я с тех пор не перечитывал романа и пишу эти строки как раз 41 год спустя в конце лета 1910 года.
В четвертой
сцене Корделия, разговаривая с врачом, рассказывает о том, что видели Лира, как он, совсем сумасшедший, надев для чего-то на голову венок из
разных сорных трав, где-то блуждает, и что она послала солдат разыскивать его, причем говорит, что пусть все тайные врачебные силы земли брызнут в него в ее слезах и т. п.
Эти люди, надсаживающие свое воображение, придумывая
разные фантастические сюжеты и эротические
сцены, в сущности, ведут жизнь чернорабочих.
Но цели мы преследовали
разные: Ольга решила поступить на
сцену, чтобы заработать себе, как говорится, на хлеб; я же была вполне обеспечена, могла жить на средства мужа, отца, но захотела собственным трудом поднять на ноги моего «принца».
Оправдалась она и в данном случае: болезнь Николая Павловича оказалась очень кстати, она помогла скрыть его покушение на свою жизнь от начальства, так как за время ее от незначительного поранения виска не осталось и следа, хотя, как мы знаем из слов Бахметьевой, это не совсем осталось тайной для петербургского общества, и рассказ об этом с
разными прикрасами довольно долго циркулировал в гвардейских полках и в великосветских гостиных, но затем о нем забыли, на
сцену выступили другие злобы дня, главная из которых была предстоящая вновь война с Наполеоном, как бы предугаданная русским обществом и войском ранее, нежели она стала известна правительственным сферам.
Домбрович тотчас же взял какой-то плаксивый, полушутовской, полусерьезный тон и начал ныть, повторяя, что он поглупел, что ничего он не понимает в
разных вопросах; опять явились на
сцену Доброзраков и Синеоков и разговор их об организме за графином водки.
Он то и дело сочинял
разные музыкальные пьесы и даже оперы и, тратя большие деньги, ставил последние на
сценах главных итальянских городов.
— Нисколько; но, поверьте, лучше расстанемся без дальнейших объяснений, разойдемся в
разные стороны и окончим без шума эту
сцену, довольно смешную для нас обоих.
Сцена представляет английский сад; вправо беседка; перед нею садовые скамейки и несколько стульев; влево площадка под древнею липою, обставленная кругом скамейками; от нее, между кустами и деревьями, вьются в
разных направлениях дорожки; впереди решетка садовая, примыкающая к богатому господскому дому; за нею видны луга, по которым извивается река, и село на высоте. Подле беседки, на ветвях деревьев, висят две епанчи, бумажный венец и шлем.
Но граф Лев Николаевич уходить, видимо, не собирался; он, напротив, совершенно оправившись от
сцены с князем, рисковавшей принять очень острый характер, если бы не появление Боброва, вмешался в разговор, который и перешел вскоре на другие общие темы, на
разные злобы дня как невской столицы вообще, так и великосветской части ее в особенности.
Первый акт Степа пробежал скоро, объяснил мне
разные вещи про революцию, прочел
сцену Дантона с Girondins, показал, в какую сторону клонится дело…
Совестно мне вслед за рассказом о печальной участи моей героини перенестись тотчас к лицу, погрязшему в омуте бесчестных дел, с клеймом преступника, и между тем довольному своею судьбою, счастливому. Но не так ли на
сцене, где вращается жизнь человечества, стоят рядом добродетельный человек и злодей, люди с
разными оттенками — беленький, черненький и серенький. А роман есть отражение, копия этой жизни. С такою оговоркою приступаю к последнему сказанию о Киноварове-Жучке.